«Дома было все в крови»: 36-летняя мама двух детей умерла от рака — ее дочь обвинила частную клинику в неверном лечении
Три года назад мама 18-летней Алины из Новосибирской области умерла от рака, и с тех пор жизнь Алины превратилась в череду судов. Девушка абсолютно уверена: страшный финал можно было как минимум отсрочить, если бы ее маму лечили правильно, но вот с этим-то и вышла загвоздка. Представители частной клиники, в которой пациентка проходила терапию, в свою очередь уверены: перед раком все равны, а Алина могла изначально владеть неверной информацией, ведь мама дочку-подростка жалела и явно не рассказывала ей о том, как тяжело ее состояние. Наши коллеги из NGS.RU выслушали все стороны трагического конфликта.
Положительная динамика
В октябре 2021 года 35-летней Юлии из Бердска поставили диагноз «рак шейки матки». Юлия отнеслась к онкологии серьезно: женщина воспитывала 10-летнего сына и тогда еще 17-летнюю дочь, а помочь ей было некому. Юлия сначала, говорит ее дочь, обратилась в Бердскую городскую больницу, но затем, чтобы ускорить процесс лечения, решила пойти в частную клинику: ее не устроили сроки оказания помощи в государственном медучреждении.
Она сходила на платный прием, где ей сказали, рак прогрессирует и как можно скорее надо начинать химию и лучевую терапию, рассказала Юлия.
— Сказали ей, чтобы она ехала в онкодиспансер на улице Плахотного. Она приехала, а ей врачи ответили, что доктор в отпуске, а впереди новогодние праздники, так что давайте уже после нового года, — объясняет дочь умершей женщины.
Юлия увидела рекламу новосибирской клиники «Претор», в которой рак предполагалось лечить фотодинамической терапией, немедленно записалась на прием.
Фотодинамическая терапия — создание при помощи специальных препаратов и лазеров фотохимических реакций в опухолевых клетках. В результате терапии они разрушаются без негативного влияния на окружающие органы и ткани, и опухоль либо распадается полностью, либо перестает расти. Метод лечения используется с 1980 годов, как отдельно, так и в сочетании с химиотерапией и лучевой терапией, и имеет ряд серьезных противопоказаний.
Рак у Юлии выявили уже на третьей стадии
Дарья Пона / 74.RUВозможность лечиться без бюрократических проволочек, а еще без химии и радиации, Юлию, говорит Алина, невероятно обрадовала, и в январе 2022 года бердчанка записалась в частную клинику. Принявшего ее онколога Александра Шарака анализы пациентки устроили, несмотря на то, что все они, по словам Алины, были «несвежими»: онкоскрининг — ноябрьский, биопсия — и подавно октябрьская.
Юлии провели процедуру, потом — вторую, мол, первой не хватило. После нее онколог констатировал положительную динамику (копии соответствующих выписок из карты есть в распоряжении NGS.RU). Обошлась терапия, по словам Алины, в 350–400 тысяч рублей — точно она сказать не может, потому что часть денег якобы платили не через кассу, а наличными. Чтобы собрать ее, семье пришлось продать машину и инициировать благотворительный сбор, но ради положительной динамики этого было не жалко. В апреле 2022 года Александр Шарак изучил очередной снимок МРТ, и, по словам Алины, заверил пациентку: опухоль разрушена, осталось только скопление жидкости, которое уберут другим аппаратом.
В мае у женщины началось сильнейшее кровотечение.
«Я предложила вызвать скорую, но мама сказала, что лечиться будет только с Александром Васильевичем. Позвонила ему, а он ответил, что все отлично, это выходит разрушенная опухоль, нужно пить гранатовый сок. Когда мама приехала к нему на прием в мае, она уже была как труп. И только тогда ей сделали УЗИ и взяли анализ на биохимию. УЗИ показало полное разрушение малого таза, гемоглобин был 33. Когда мама вышла с анализов, ее врача уже не было. Он уехал», — рассказала Алина.
28 мая в частной клинике провели консилиум, на котором Шарак уже не присутствовал. Зато на нем изучили апрельский снимок МРТ. На нем было видно, что органы малого таза у Юлии буквально проросли злокачественной опухолью.
«8 июля [2022 года] ей стало очень, очень плохо. Я приехала домой, мой младший брат, которому тогда было 10 лет, к счастью гулял на улице. Потому что дома было все в крови. Есть такое выражение, „бежит ручьем“. Кровь бежала ручьем. У мамы было давление 50 на 30, я вливала в нее крепкий кофе, чтобы хоть как-то его поднять. ее увезли в реанимацию, — рассказала Алина. — А на следующее утро позвонили и сказали, что мама умерла».
Жизнь после смерти
18-летней девушке пришлось хоронить маму, оформлять опеку на 10-летнего брата, перевозить в Новосибирск из Мариуполя бабушку. А еще добиваться справедливости. Вопросы о том, правильно ли лечат маму, у Алины начали появляться давно, но особенно они окрепли после того, как девушка впервые увидела медицинскую карту Юлии и сравнила увиденное с тем, что обсуждала с мамой во время лечения.
«У меня сложилось впечатление, что над картой хорошо „поработали“, — рассказала девушка. — В ней были описаны все рекомендации — какие анализы онколог рекомендовал маме, что он якобы рекомендовал ей встать в онкоцентр на учет. Но, когда маме позвонили из онкодиспансера с Плахотного и сказали, что подошла ее очередь, Александр Васильевич ей ответил: „Ты что, мы таких отличных результатов добились без химии, ты хочешь, чтоб тебя убили“. Мол, если потребуется химия, он ее купит через знакомых и сам маме адекватную дозу поставит. И когда я искала документы для следователя, я не нашла никаких рекомендаций. Только чеки».
Только от следователя, говорит Алина, она узнала, что у фотодинамической терапии есть ряд серьезных противопоказаний. В частности, ее нельзя применять, если существует риск распада опухоли, что и произошло с ее покойной мамой. А еще — что, несмотря на «причесанный» вид, в карте не хватает документов.
«Экспертиза выявила, что среди документов не было подписанного информационного согласия, что семья ознакомлена с рисками, что не проводился консилиум для выбора метода и тактики лечения , что в карте не указано, на каком лазере проводилось вмешательство. Потом была вторая экспертиза, которая показала то же, что и первая, — заметила девушка. — Знаете, я не могу сказать, что это было — мошенничество или там вымогательство. Больше похоже, будто на ней ставили опыты для научной карьеры».