Куда девать 20 тысяч семилетних детей мигрантов, которых отказались принимать в российские школы. Решения нет
Рособрнадзор поделился цифрой: 20 652 детям-иностранцам в этом году было отказано в приеме в российские школы, потому что они недостаточно хорошо или совсем не знают русский язык. Хорошо это или плохо — каждый решает сам за себя. Но необходимо отметить один неоспоримый факт: что делать с этими детьми, у государства нет никаких идей.
Сравнить не с чем, раньше отказов на этом основании не было, это новинка в законодательстве. Но чтобы был понятен масштаб, можно обратиться к данным Минпросвещения: год назад в школах России учились 179 тысяч иностранцев. Если кому-то кажется, что они заполонили все школы и русских имен в списках класса якобы уже не осталось, то сообщаем: это даже не один процент, а 0,98% от всех российских школьников страны. Опять же, без оценок.
В национальном разрезе в российских школах наблюдается сильный дисбаланс: почти 38% из всех учащихся иностранцев из Таджикистана. 17% — Узбекистан, 15% — Киргизия. В Петербурге, кстати, немного не так: Таджикистан — 30%, Узбекистан — 27%, Киргизия — 11%.
Но дело не в этом. Главная проблема в том, что власти, отказав родителям этих детей в школе, даже не попытались ничего предложить взамен. По сути, позиция государства (не произнося вслух, «везите их на родину»): решайте сами, как учить и как воспитывать детей.
Напомним, что в уставах всех школ четко прописано не только обучение, но и воспитание. А как раз в начальной школе оно даже преобладает. И это не только в России, это во всём мире так. Государство как плательщик зарплат учителям и содержатель всей этой неспокойной системы вправе заказывать, чему именно учить и как именно воспитывать.
Помните? Разговоры о важном, вынос флага под гимн, основы духовно-нравственной культуры народов России, история родного края, учебники Мединского и вот это всё, что кого-то так сильно раздражает в современной школе. А также классика: «выйди и зайди нормально», «чего вырядилась, как проститутка», «дома у себя так разговаривать будешь».
Всё это теперь полагается только гражданам РФ или иностранцам, усвоившим русский язык. А тем, кто нет, — см. выше.
И что же получат их семилетние дочери и сыновья вместо белых бантов и гладиолусов на линейке под гимн России и Петербурга и звонок колокольчика? Вариант с «забрать на родину» мы вряд ли будем рассматривать всерьез, значит, остается два: учить дома самому или отдать в частную школу.
А что такое будет домашнее образование в средней семье таджиков в большом городе? В съемной квартире и с мамой-папой, вечно работающими на стройке и в магазине? Ну понятно. Что же такое будет их частная школа? Разумеется, национальная. Разумеется, неофициальная, разумеется, без выноса флага под гимн, без Мединского. Скорее всего, элемент воспитания никуда не денется. И там будут свои разговоры о важном. Очень сильно не похожие на наши. Свои основы духовно-нравственной культуры. Ну и своя история родного края.
Напомним, не так давно в Рунете широко обсуждались азербайджанские учебники по истории, в которых Россия — враг, поработитель и тюрьма народов. Таджикские и узбекские учебники истории не обозревались, но вряд ли там их Мединский писал. Каким будет образование 20 тысяч не допущенных к государственным школам детей иностранцев, нет нужды угадывать. Оно будет именно таким, как мы себе сразу представили.
А теперь вопрос. Вот эти 20 тысяч на своем национальном образовании. А куда они пойдут после школы? В музыкальную школу и кружок по фото? Что-то вряд ли. И с «нормальными» детьми они всё равно потом встретятся. На дискотеке, в клубе, в магазине, в метро да просто на улице. И случись какой конфликт, так ли сильно им понадобится знание русского языка, теорема Пифагора и стройная картина мира Владимира Мединского? Да совсем никак не понадобится. И сказать: «Мол, да это Серега из моего класса, я его знаю, он нормальный, всегда списать дает» — будет просто некому.
Ну, наверное, не так это и страшно, всё же их меньше одного процента среди «наших» детей. Велик ли шанс вот так нарваться? Наверное, не очень. Но давайте посмотрим с точки зрения интересов государства — того самого, которое отказывает иностранцам в школе. Вот у нас вырастет поколение иностранцев, не знакомых с основами духовно-нравственной культуры народов России и интегралами.
Правдами-неправдами они найдут, как остаться в России. И как зарабатывать деньги, их родители и старшие товарищи научат — без вот этого всего. А зачем нам нужна эта страта? Какая от нее польза государству-то? Выкинуть всех в чертовой матери? Ну так а раньше-то что ж не выкинули?
Опыт других стран, не построенных на тоталитарном карательном режиме, показывает, что какая-то часть иностранцев всё равно будет в стране. Весь вопрос в том, как их интегрировать в общество, чтобы они пользу приносили.
И тут наши рассуждения замыкают круг: ну, конечно, начинать это надо делать в школе. Которую мы им сейчас как раз и закрываем. Даже не предложив подучить русский, походить — да пусть хоть платно — на подготовительные курсы. Всё равно держа этих детей в поле зрения государства. Кажется, это всё же не очень правильно.
Первоклассников-иностранцев в прошлом году было 18 тысяч. Причем число таких детей идет на спад. Пик был в сентябре 2022 года, когда в российские школы пришло больше 23 тысяч семилетних девочек и мальчиков — не граждан. Сейчас они учатся в четвертом классе. Как-то пишут контрольные работы, готовятся к ВПР в апреле - мае. Наверное, кто-то хулиганит, кто-то ходит в платочках, кому-то приходится часто переезжать и менять школу, кто-то подружился с «местными», кто-то общается только со «своими».
И да, часть из них три года назад вообще не говорили по-русски. Учителя с ними намучились, одноклассники их дразнили, и кто-то за это получал по носу. Кто-то не дразнил, а старался помочь. Кто-то полностью игнорировал их присутствие в природе. Их мамы, приходя на родительское собрание, тихо жались друг к другу на задних партах, опускали глаза, когда детей ругали, и золотозубо улыбались, когда хвалили. Безропотно переводили на шторы и поездки в театр.
В глаза им из родителей «обычных» детей никто ничего не говорил, но в чатиках шипело. Тут цитировать такое нельзя, но шипело от души и с оттягом.
Всякое бывало. Вот где-то семилетки втроем налетели на белобрысого мальчишку, повалили и отпинали. На телефоне трещина. Его мама пришла разбираться, директор разводит руками: ну а что вы от них хотите. У мамы опции: искать управу через специальные группы в соцсетях или переводить в другой класс или даже школу. С «нормальными детьми» и без «вот этого всего».
А в другой школе, наоборот, группа весельчаков потешается над безголосой девочкой, которая на их памяти ни разу громче шепота ничего не сказала, да и то не разберешь. Что, мол, у тебя под платком, почему никогда не снимаешь. Лысая, что ли? Или вшивая? Фу! Не подходи ко мне! Ха-ха-ха.
Долго рассказывать, как было дело, но девочку ту папа из школы забрал в итоге. Хотя и у него тоже были опции. Больше ее никто из класса никогда не видел, и как-то уже даже, как зовут, не очень помнят. Запоминать не было повода.